О зависти, свободе и «философском пароходе-2022»

Что остаётся человеку, когда у него отнимают храм, паству, родной город и называют врагом? Этот текст — исповедь священника, пережившего изгнание, зависть, боль и свободу. Он о том, как сохранить любовь и совесть, даже оказавшись на борту собственного философского парохода.

Вы когда-нибудь ощущали зависть? Внутри себя или по отношению к себе? Мне не раз приходилось с ней сталкиваться. Иногда она брала верх. Но эта борьба всегда была важной. Она тонкая, многослойная, требует внимательности. Зависть — одно из самых разрушительных чувств, зло величественное, пожирающее душу. Как ржавчина разъедает железо, так зависть разрушает человека изнутри. Я уверен: именно зависть порождает страсть к славе, затем — властолюбие и сребролюбие. В Библии сказано:

«Завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его» (Прем. 2:24).

Зависть к богатству, имуществу, талантам, здоровью убивает в человеке любовь. В этом её истинный корень.

Пожалуй, сильнее всего я ощутил это чувство — зависть — когда после подписания «Обращения священнослужителей Русской Православной Церкви с призывом к примирению и прекращению войны» меня вызвали в органы ФСБ. Потом, решением митрополита, меня лишили прихода и паствы, отняв возможность служить Богу на родной земле с чистой совестью.

Я завидовал тем, кто остался. Кто продолжал служить, кто утром шёл в свой храм, знал прихожан по именам и чувствовал под ногами землю, с которой его не вырвали. Эта зависть была горькой. Не разрушительной, но реальной. Я увидел её в себе и постарался не дать ей пустить корни.

Но было и другое. Зависть уже не моя. Зависть тех, кто смотрел с раздражением, отворачивался, переставал здороваться. Я видел, как моя честность ранит. Как свобода вызывает страх. Зависть умеет прятаться — за «церковную дисциплину», за правильные слова, за благочестие. Но её почерк узнаваем: она не выносит внутренней правды, не прощает того, кто говорит вслух то, что другие стараются спрятать. Когда человек не хочет запятнать свою совесть, те, кто уже запятнал, начинают мстить. Именно тогда зависть становится орудием разрушения.

Что ж, несмотря на скитания души, я по-прежнему выбираю мир.

Когда я приехал в то место, где нахожусь сейчас, меня поддержал другой священник. Он сказал: «Отец, ты потерял там меньше, а приобрёл здесь больше».

Это были не просто слова. Это было состояние души. Трезвение. Мы, уезжая в никуда, оставляя привычное, берём с собой только рюкзак и свой выбор. И этот выбор правильный. Мы не просто идём. Мы совершаем невозможное с Божией помощью. Мы начинаем молиться за тех, кто упал, чья душа отравлена завистью. Наше сердце живо, пока оно любит. А любовь невозможна без борьбы с завистью.

Зависть в масштабах общества — это зависть к тем, кто мыслит иначе. Кто остаётся живым, когда вокруг одни марионетки. Кто сохраняет лицо и потому становится «невыносимым». Та самая зависть, которая когда-то сжигала книгами библиотеки и выдавала приговоры за верность, снова оживает. Теперь она носит другую форму, другие мундиры и другие лозунги, но суть остаётся прежней.

Чем чаще я вспоминаю всё это, тем больше чувствую: я стал частью истории. История повторяется. Всё чаще я ощущаю себя тем самым русским интеллигентом, который в 1922 году в последний момент ступил на палубу философского парохода. Прошло сто лет — и всё повторилось. Сегодня говорят, что тогда была насильственная высылка из Советской России — философов, учёных, писателей, христиан, иудеев. И что это никак не связано с Первой мировой войной. Историю, как известно, пишут победители. Попробуйте представить себя на месте Николая Бердяева, Сергея Трубецкого, Семёна Франка, Ивана Ильина. Представьте, что вас вырывают с корнем с родной земли. Тогда вы лучше поймёте нас — тех, кто сегодня сделал аналогичный выбор. Зависть, страх, агрессия — всё это обрушивается на тех, кто не соглашается участвовать в братоубийстве. На тех, кто отказывается подменять истину удобной ложью.

Некоторым из нас, священникам, оказавшимся сегодня на философском пароходе-2022, повезло больше, чем другим эмигрантам. Кто-то уже имел опыт общения с зарубежной паствой, знал язык, умел вести богослужение в другой стране. Кто-то научился ясно мыслить и честно высказывать свою позицию. Конечно, я боялся, что лишусь возможности заниматься своим делом. Так и случилось.

Про одного из философов тогда сказали: «Расстрелять не было повода, а терпеть было невозможно». Это говорили о Франке. И те же слова я слышал в свой адрес.

Я не считаю себя врагом сегодняшней власти. Но и принять её не могу. Как и многие другие, я не могу молчать. Не могу не говорить, не писать, потому что происходящее противоречит самой сути жизни, веры, любви. Россия снова повторяет одно и то же. Как сто лет назад, не найдя ничего нового, всех нас высылают навсегда. Лишают домов, университетов, библиотек, родных улиц и парков.

Перед тем как окончательно принять решение об отъезде, мне удалось побывать на Святой Земле. Я молился у Гроба Господня. И именно там я увидел русских мальчишек, которые срезали с себя гостиничные браслеты и уходили в неизвестность. Только бы не участвовать в убийствах. Только бы не воевать. С одним рюкзаком за плечами.

Они не были движимы завистью. У них не было ни злобы, ни гордыни. Только выбор между добром и злом. Мы молились вместе. Я видел их глаза. Я благословил их путь. Я вспоминаю их и молюсь, чтобы всё у них сложилось, чтобы они принесли свою пользу миру.

«Пальто, костюм, пара рубашек, бельё да двадцать долларов — вот и всё, что разрешалось взять с собой». Так писали о высылке сто лет назад. Это не просто описание багажа. Это образ выбора, перед которым стоит душа человека. Этот выбор осилили немногие. Их имена пытались стереть. Сегодня снова — учёные, писатели, врачи, священники, молодые и зрелые — оказываются на палубе своего философского парохода. Но у нас остаётся чистая совесть и сердце, не отравленное злобой.

В зависти нет ни силы, ни радости, ни творческого начала. Только страх, что у другого получилось. Только тоска по власти, по одобрению, по удобной позиции. Зависть отравляет и того, кто завидует, и тех, кто оказывается рядом. Она разрушает и отдельную душу, и целые государства.

В Ветхом Завете Бог даёт заповеди, и последняя из них — предостережение от зависти (Втор. 5:21). А в Евангелии Господь вновь напоминает, насколько тяжела эта страсть (Мф. 20:1–16; Лк. 15:25). Она перекрывает путь к любви, мешает искренне радоваться за ближнего, когда у него что-то получается. Помните: когда в нас поднимается зависть, стоит остановиться и задуматься.

Возможно, то, чему ты завидуешь, тебе вовсе не нужно. А то, что тебе действительно важно, Бог уже дал. Не завидуй чужим достижениям. Добивайся своего. Молись — за себя, за ближнего, за жизнь вечную. Славь имя Господне своим дыханием.

Протоиерей Владимир Королёв

Отец Владимир — бывший настоятель Казанского храма в Туле. Курировал строительство храма, в котором служил на протяжении 16 лет. Подписал открытое письмо священников против войны, отказался собирать средства на «СВО», был выведен за штат.

Поддержать отца Владимира и его семью пожертвованием в рублях: https://storage.googleapis.com/kldscp/zaodno.org/r?id=recljfgNy4lTx6ucJ